Режим бога. 2-я книга[СИ] - Скс

Скс.

Режим бога. 2-я книга.

Вторая книга.

Телефонные трели терзали сознание, настойчиво вырывая из сна в реальность. Чертыхнувшись, и открыв только левый глаз, я сполз с кровати на пол и, встав с колен, пошлепал босыми ногами в коридор.

Все-таки, подрывные действия империалистических разведок Запада имеют, в своей сути, разные проявления. И я абсолютно убежден, что ежеутреннее исчезновение моих тапок не может иметь другого объяснения, кроме происков западных спецслужб. Даже если тапки потом обнаруживаются с другой стороны кровати, то и это неспроста… Ведь кто-то же их ночью переставляет! А незаметно проникнуть в нашу квартиру, открыв пять(!) солидных замков, оставшихся еще с довоенных времен, совсем непростое занятие. Плюс накидной крюк и дверная цепочка. А главное, только мощная высокопрофессиональная и многочисленная разведслужба, способна вытворять такое на протяжении многих лет и оставаться неразоблаченной…

Звонил так рано, явно, тоже не друг.

- Алло… - спросонья я не был ни бодрым, ни дружелюбным.

- Вить?! Добрый день, ты спишь что ли? - озадаченный голос Завадского в трубке, заставил меня быстро посмотреть на часы, висящие в коридоре.

"Твою ж, мать!.. 11:14, вот это я выдал порцию "безмятежного" сна!

- Уже нет, как ты понимаешь… - я крайне неинтеллигентно и с подвыванием зевнул в трубку, - это месть за то что разбудил, - злобненько сообщил я невидимому собеседнику.

- Ну, извини. Но время уже двенадцатый час! И звонил Клаймич… - в трубке, после этого сенсационного сообщения, повисла тишина.

- Понятно дело… Куда ему деваться, должен был позвонить. Не зазря же он нас у Бивиса подстерегал, - я был сама невозмутимость.

- Не знаю… - в голосе Николая звучала неуверенность.

- Чего хотел, уважаемый Григорий ибн Давыдович?! - иронично поинтересовался я, уже окончательно проснувшись.

- "Григорий ибн Давыдович" хотел послушать песни, чтобы потом обсудить возможность их приобретения, а у нас ничего нет, - голос Николая "помрачнел".

- Все у нас есть, не надо паники! - спокойно сообщил я, - просто сделаем как с "Верой", я промычу, ты напишешь музыку, твой ансамбль сыграет, а Юля споет, подражая Пьехе… И никаких проблем, сделали один раз - сделаем и во-второй.

Завадский издал в трубку какие-то сомнительно-невнятные звуки, а затем перешел на человеческий язык:

- Так надо поехать, договориться и записать… Ты-то когда будешь готов?

- Через полчаса, где встречаемся?

- Ну, я… мы у Алеши… можем через полчаса за тобой заехать… вот…

"МЫ у Алеши", - мысленно передразнил я, но вслух сказал только одно:

- Жду, - и повесил трубку.

Прохладные освежающие струи душа, минутное подростковое воспоминание о восхитительном шоколадном теле молоденькой красавицы-кубинки Алисии… Точнее воспоминание скорее зрелое, а вот эрек… реакция подростковая, как раз, на минуту… неполную. Ну, да не будем углубляться в… мелочи!

На выходе из ванной тормознулся, голый, около зеркала. Нет, молодость - есть молодость… Конечно, на "бройлера" Мисюнаса я и сейчас ничуть не похож, но превращение, за три с небольшим месяца, из обычного мальчика с пухленькой мордашкой в крепкого подтянутого подростка с осунувшейся моськой… это, все-же, впечатляет.

Быстро оделся и отправился на кухню, где меня ждали яблочно-морковное пюре и сладкий чай со здоровым куском… Кстати!

Когда-то, когда мне было годика четыре и была еще жива бабушка, мама отдала меня на выходные своим родителям. Вечером ей звонит совершенно измученный дед с грандиозной проблемой - внук отказывается пить чай и просит "вертушку". Бабушка, дедушка и, пришедшая на помощь соседка по лестничной площадке, перебрали уже сотню вариантов, "чего же хочет Витюшенька" - все бесполезно, все не то, а у ребенка уже начинается истерика!

Мама: - Вы с ума сошли! Ребенок ватрушку к чаю просит!!!

Так вот! Оказывается, я уже вторую жизнь подряд, обожаю с чаем большую "ленинградскую" творожную ватрушку с изюмом! Это не пошлые маленькие творожные ватрушки остальной части Советского Союза… Это совершенно особенные: большие, на тонком тесте, с аккуратными зажаренными хрустящими краями, похожие на небольшие пиццы, желтые с черными точками изюма - НАСТОЯЩИЕ ВАТРУШКИ! Мммм!..

Вот со здоровым куском такой ватрушки, я чай и оприходовал.

…Когда я выскочил из подъезда, размахивая "динамовской" сумкой, оба белобрысых "мамонта" еще только вылезали из Лехиного "москвича".

- Здорово, "братцы"! - как ни в чем ни бывало, весело заголосил я, и тут же озадачился, - а Николая где потеряли?

Слева хлопнула дверца и я узрел улыбающегося Завадского, вылезшего из светло-зеленой жигулевской "трешки".

- О! - притворно "пригорюнился" я, - а работа у Нодара-то была доходная, когда теперь еще на следующую машину, Коля, заработаешь?!

- Ты же вчера обещал, что мы все будем ездить на "мерседесах"! - парировал, подходя и здороваясь за руку, Завадский.

- Раз обещал, значит будем! - жизнеутверждающе заверил я, сначала пожимая его руку и затем обмениваясь рукопожатиями с "мамонтами".

- Раз машин две, то я тогда, видимо, поеду с Колей? Чтобы ему скучно не было!

- Дуешься на меня? - спокойно спросил Димон, задержав мою руку в своей лапище.

- Конечно, дуюсь! - весело подтвердил я, - только нашел себе прислугу, а она бунтует, отказывается за шашлыками бегать!

Димон снисходительно хмыкнул и, неожиданно наклонившись, схватил меня поперек пояса и закинул на плечо:

- "Шестерит" обычно самый слабый, а самый слабый тут ты! - и звонко хлопнул меня ладонью по заду.

- А если нет силы, то приходится использовать "соображалку"! - завопил я, дрыгая ногами, и, со всего размаху, залепил Димону пониже спины, болтающейся в руках, сумкой. Моя "ответка" вызвал у того мстительное желание меня "убить", но я был поспешно вызволен "из лап чудовища", подоспевшим на выручку Лехой!..

Сначала мы поехали в "Гавань". Лехе позвонил с утра Митрич и сообщил, что на лодку нашелся покупатель. Случай упускать не стоило…

По пути, я узнал, что машина Николая, на самом деле, принадлежит его отцу, тот у него музыкант-классик, и даже когда-то написал настоящую симфонию. И если учитывать, что дочка Саша учится в музыкальной школе по классу фортепиано, то из Завадских уже образовалась целая музыкальная династия. Так же я узнал, что после моего ухода, они сидели вчера еще часа три и Димон, хоть пока и сомневается, но уже не так уверен, что хочет потратить полжизни на качку в море.

За разговором дорога до "Дальнего пирса" пролетела, как одна минута. А стоило нам только подъехать, как мы были атакованы, выскочившим нам на встречу, радостно-возбужденным Митричем:

- Ковалевский, из 76-го ангара, готов купить ваш швертбот, - радостно выпалил он, вместо приветствия, - уже спрашивал, когда вы приедете.

Мы дружески поздоровались с дедом моего одноклассника и начали узнавать подробности.

- Ковалевский хочет свою "скорлупу" на что-нибудь хорошее сменить, - пренебрежительно отозвался Митрич о нынешней лодке нашего потенциального покупателя, - вот я туточки и подсуетился.

Леха задумчиво потер подбородок и, солидно сдвинув брови, поинтересовался финансовой стороной вопроса.

- Я ему наговорил, как мы и столковались, что вы тыщу целковых за нее просите. Тот давай стонать, что лодка старая и уж, наверное, течет… это у Семена Кузьмича-то течет?! Кузьмич мужик-то настолько справный, что у него все всегда обихожено и ничего не может течь, - тараторил, чуявший свой посреднический процент, Митрич, - а в том еще годе, вооще, намалевал лодку какой-то польской дрянью, тут окрест дня два воняло…

Митрич перевел дух и продолжил петь осанну рачительности предыдущего хозяина нашей лодки:

- Кузьмич все держал в порядке и строгости, а уж собственную лодку… э… чего там говорить… Много не уступайте, рублей сто и баста, - и он, для пущей убедительности рубанул ладонью воздух.

- Леш, - я негромко окликнул "брата", и когда тот сделал пару шагов ко мне, тихонько напомнил:

- Лодка нам на фиг не сдалась, продавай за любую разумную цену и поехали скорее песню записывать. Это важнее…

Леха еле заметно кивнул и пошел к, нетерпеливо переминающемуся, сторожу.

Оставшись втроем, мы двинули к ангару, открыли ворота, зажгли свет и стали ждать.

Минут через десять в ангар пришли Леха с Митричем и невысокий юркий мужичок в белой майке и штопаных синих спортивных трениках, подвернутых до колен. "Мужичок" скороговоркой со всеми поздоровался и сразу ринувшись к лодке, стал её придирчиво осматривать.

"Ковалевский", - мысленно проявил я чудеса дедукции.

Митрич с новой силой стал нахваливать лодку и незабвенного Семена Кузьмича, нарезая круги вокруг покупателя. Мне стало скучно и я вышел на воздух.

Сегодня было, явно, больше двадцати градусов, но легкий ветерок с залива делал погоду божественной. Я сел на перевернутое ведро, прикрыл глаза от ярких солнечных лучей и бездумно застыл в блаженном ожидании, когда разрешится вся эта, абсолютно неинтересная мне, суета.